За завтраком мы дружно вручили Гермионе свои подарки. У всего Большого зала глаза вылезли на лоб, когда Драко Малфой, Серебряный принц Слизерина, аристократ в Тзинч знает каком поколении, преподнес магглорожденной ведьмочке платиновую цепочку умопомрачающей стоимости, да еще и ощутимо попахивающую магией. Это они еще не знают, что изначально Драко надумал подарить кольцо с бриллиантом, но сдулся под моим взглядом. Да уж... гордость высокородного заметно издалека.

Дафна, как истинная Видящая, поступила гораздо разумнее: ее подарок, пособие по трансфигурации, автором которого была Ровена Рейвенкло (естественно, недавнее издание, а не раритетный подлинник) обошелся ей гораздо дешевле, но радости новорожденной доставил как бы не больше. Хм... глядя на подпрыгивающую от радости девочку я дал зарок самому себе: когда-нибудь я навещу обширнейшую библиотеку моего сюзерена, могущественного владыки Данталиан, и подарю Миа книгу оттуда... Разумеется, не раньше, чем научу ее читать подобные книги не подвергая опасности собственные душу, рассудок и жизнь.

Мой подарок мог показаться чем-то вроде подарка Гринграсс. Не очень большая, удобная сумка через плечо. Вполне подходящий подарок от небогатого ученика. Вот только Малфой, без звука выложивший почти 150 галеонов за цепочку, посмотрел на переходящую из рук в руки сумочку с нескрываемой завистью. Как выяснилось в процессе покупки подарка, я был очень не прав, считая, что любой волшебник может прийти к неприметной лавочке в Косой аллее и купить себе безразмерную сумку за изрядную, но все же подъемную для большинства магов сумму в 250 галеонов. А вот и нет. Двери этой лавочки мог обнаружить только тот, кому гоблины Гринготтса дали адрес. Таким образом, сумка, которой я щеголял в хогвартс-экспрессе, являлась еще и своеобразным аналогом VIP-карты: свидетельством того, что ее хозяин обладает состоянием, заставляющим гоблинов Гринготтса относиться к нему с изрядным пиететом. Конечно, состояние семьи Малфой было не меньше моего, возможно, даже больше. Но эти огромные деньги, в подавляющем большинстве, были вложены в недвижимость, коей только и прилично владеть потомкам столь древнего рода, и не участвовали в операциях банка. Родители же Гарри, ожидавшие нападения Воландеморта, предполагали, что им придется очень быстро бежать, и перевели практически все семейное состояние в наиболее ликвидные активы, каковые сейчас и приносили доход и мне, и банку, и обеспечивали меня высоким статусом в глазах гоблинов.

Учебный день прошел без особых происшествий. А вот по окончании занятий к нам с Гермионой подошли двое идентичных парней весьма характерной наружности.

— Гарри, Гермиона, мы

— Приносим свои извинения за

— Непростительное поведение нашего

— Братца. Ронникинс

— Заигрался и его

— Действия вышли далеко

— За рамки допустимой

— Шутки.

Близнецы говорили в своей излюбленной манере, перекидываясь репликами. Но было видно, что они расстроены и злы. Фред и Джордж любили пошутить, и знали толк в шутках, но их действия всегда были веселыми и никогда (по крайней мере — до сих пор) не угрожали жизни и здоровью объекта шутки. То, что их брат настолько уклонился от пути, который они считали правильным — внесло смятение в их двуединый мир.

— Вы уверены, что это Рон?

— К сожалению

— Да. Ему хватило

— Ума похвастаться — Я посмотрел на близнецов в некотором ошеломлении. Конечно, я и раньше не считал младшего из присутствующих в Хогвартсе Уизли светилом разума, но чтобы настолько...

После занятий ребята решили устроить мне настоящий праздник. Даже не берусь предположить, откуда они добыли все необходимое, но вместо ужина мы отправились к найденному местечку на озере. Гарри достал из своей сумки металлический ящик на длинных ножках, насыпал туда угля из бумажного пакета и развел огонь. Пока уголь прогорал, мы, все вчетвером, нанизывали куски маринованного мяса на стальные прутья, перемежая их луком и нарезанными кружочками помидорами. И через некоторое время мы стали свидетелями священнодействия. Гарри сосредоточенно поворачивал мясо над углями, время от времени заливая вспыхивающий огонь водой из бутылки с дырявой пробкой. Над местом нашей стоянки расплывался потрясающий запах, но говорить с Гарри было практически невозможно: он был целиком сосредоточен на кулинарных изысках. А уж когда он закончил и снял мясо с вертелов куском хлеба и раздал нам плошки с томатным соусом, благоухавшим специями и травами... Такой вкуснятины мне давненько не доводилось пробовать.

— Может, стоило поручить это домовому эльфу? — Драко щурится от удовольствия, но все равно находит, к чему придраться.

— Не-а. Для меня жарить шашлыки — важная составляющая удовольствия. А уж в том, что я готовлю их именно для вас — есть особенная прелесть. Моя прелессть...

— А почему на меня так смотрели, когда Драко дарил цепочку? Ведь она — серебряная. Так что не может быть слишком дорогой?

— Видишь ли, дорогая Гермиона... — как я и думала, отвечать мне стала Дафна. Мальчики еще сидели в своеобразном ступоре. — ... В школе Обретенные, такие как ты — в изрядном меньшинстве. Слишком редко в семье неволшебников появляется маг или ведьма.

— Я знаю, и что?

— То, что большинство остальных либо разбираются в ювелирных изделиях, либо знают Малфоев.

— ...? — Я так и не смогла выразить в словах разом возникшие у меня вопросы, но Дафна поняла меня правильно.

— Те, кто разбираются в драгоценных металлах, сразу опознали, из чего сделана твоя цепочка. А остальные догадались, что мысль подарить серебряное украшение — даже не приближалась к наследнику рода Малфоев, и сейчас ожесточенно спорят: платина это, или мифрил.

— Ой. А на самом деле?

— Платина. Даже я не настолько богат, чтобы дарить мифрильные цепочки. Хотя... Судя по подарку Гарри — до этого недалеко. — Глаза Драко смеялись, но он уверенно сохранял серьезный тон.

— А почему мы учебники, написанные тысячу лет назад, считаются лучше современных?

— Это ты про «Базовое пособие по трансфигурации»?

— Да. Ведь наука магглов с тех пор шагнула далеко вперед.

— В том-то и дело, что это — БАЗОВЫЙ учебник. А для усвоения основ понимание строения вещества — скорее помеха, чем помощь. — Странно, я думала, мне ответит кто-нибудь из потомственных волшебников, но отвечает Гарри.

— Как это?

— Возьмем тот пример, с которым некоторые из наших одноклассников бьются до сих пор: превращение спички в иголку.

— Ммм? — Надо было как-то отреагировать, но ничего осмысленного я выжать из себя так и не смогла.

— Когда не знаешь, как они устроены — кажется, что все очень просто: предметы очень похожи, достаточно немножко напрячься — и результат будет достигнут.

— Да.

— Но вот, если знаешь, из чего состоит одно и другое... Сложность задачи просто потрясает. Уже одно только замещение атомов углерода — атомами железа, или превращение одного в другое... Я не могу представить ничего, сравнимого. А ведь надо не просто заменить одно на другое — нужно создать подходящую структуру... В общем — можете мне поверить: задача потрясает своей сложностью. Но ведь это не помешало нам произвести превращение?

— Так вот, эти правила не соблюдаются НИКОГДА. Более того, за всю историю квиддича не было ни одного случая, чтобы хоть какая-нибудь команда была наказана за неправильную атаку ловца. Даже штрафной ни разу не был назначен, не говоря уже о более серьезном наказании.

— Не удивительно, учитывая историю появления ловцов в квиддиче. — Я еще перед школой старательно штудировал правила и историю квиддича, в том числе и некоторые источники, не доступные широкой публике.

— Историю? Может расскажешь, а то меня этот факт всегда серьезно удивлял: подробные, тщательно расписанные правила... и такое наплевательское к ним отношение. — Хм... Серьезно не знает, или притворяется? Впрочем, в данной ситуации — без разницы.

— Эта история не входит в число запретных, но упоминать о ней... не принято. Было это примерно через 200 лет после ухода Основателей. В квиддич тогда уже играли, но сама игра была скорее похожа на маггловский футбол: никаких ловцов, никакого снитча, игра была ограничена по времени. И вот сын тогдашнего директора Хогвартса, имя которого, я уже, признаться, забыл, захотел играть. Но, случилось так, что сын не был достоин своего, действительно могущественного отца. Поставить его на любое место в команде — значило обеспечить этой команде постоянные проигрыши. А мальчик хотел выигрывать. И тогда директор придумал и зачаровал первый снитч, а сына — сделал ловцом. И запретил заканчивать игру до тех пор, пока снитч не будет пойман. В те времена директор Хогвартса — это была более чем серьезная политическая фигура. Те, кто могли бы воспротивиться его воле, не сочли нужным вмешиваться, так что изменения были введены в правила, несмотря на мнение большинства игроков.

— И что было дальше? — Похоже, Мелинда и в самом деле не знала этой истории.

— Несколько матчей подряд команда, в которой играл Золотой мальчик, выиграла. А потом директорский сын поймал головой бладжер на высоте около двадцати футов и крепко навернулся, несмотря на помощь отца. Больше он не играл: решил, что с него хватит. Ходили слухи, что уже тогда команды и судьи договорились не обращать внимания на правила, защищающие Золотого мальчика, и тот, кто запустил бладжер — не был наказан. Отец Золотого мальчика догадался об этом, и было много всяческих неприятностей. Но, при жизни этого мага никто не поднимал вопроса об отмене нововведений, а когда он все-таки умер, то «новые» правила стали уже привычными.

Драко Малфой — стихийный легилемент. Ему частенько удавалось считывать мысли всех вокруг, кроме разве что Гарри. Щиты нашего предводителя оставались неуязвимыми. Как ни странно, сам Драко так и не разобрался, что именно с ним происходит, и почему он частенько знает ответы на вопросы преподавателей, хотя не учил уроки, и почему те или иные люди привлекают его, или вызывают бешеное отторжение. Наверное, стоило бы сказать ему об этом... Но мой лорд просил меня пока не делать этого. Мой Лорд... как странно произносить эти слова, пусть и про себя, имея в виду не Воландеморта, а мальчика с параллельного класса. Отец придушит меня, если узнает о таком зигзаге Удачи, но я нисколечко не жалею. Одно воспоминание о том существе, что прячется за зелеными глазами и именем Мальчика-который-Выжил, наполняет меня гордостью. Все вокруг, ну разве что кроме профессора Снейпа, видят только нескладного невысокого мальчишку. И только я постоянно вижу рукоять меча над правым плечом, жало скорпиона, готовое в любой момент нанести разящий удар, и крылья, черные крылья, что несут его через Хаос. Наверное, я плохая Видящая. Гарри говорил, что Видящая всегда понимает, что именно она видит, но не я. Я видела, как вздрогнула Гермиона при словах Гарри «моя прелесть», но я не знаю, что они имели в виду. А уж когда Драко в первый раз назвал Гарри предводителем, а тот посоветовал «тогда уж лучше употребляй полный титул: уездный предводитель команчей», этого вообще не понял никто. И только грустная усмешка, которую я заметила благодаря Взгляду, показала мне, что это имеет какой-то смысл.